Кристоф Виллибальд Глюк. Опера «Альцеста» (1767) - часть вторая.
Оперы Глюка, в особенности «Орфей» и «Альцеста», в большей степени, нежели оперы любого другого композитора, получили признание как классические. Это самые ранние оперы, постоянно находящиеся в репертуаре оперных театров вплоть до нашего времени. «Альцеста», например, на девять лет старше Американской революции, и она по-прежнему идет на сценах почти всех крупных оперных театров мира. В опере, должно быть, есть нечто такое, что вызывает столь сильный и непреходящий интерес. И это «нечто» действительно есть в «Альцесте»: в ней возвышенные мелодии и поразительные по красоте арии, в ней мощные и драматические хоры, к тому же их много; в ней впечатляющая оркестровка — отнюдь не «блям-блямные» аккомпанементы, подобно сопровождениям арий в старых операх. Но прежде всего — это старая, как сам мир, история, в которой драматизм коллизий и страстность музыки составляют единое целое. Сюжет оперы основан на извечной драматической теме любви — любви, которой герои верны до гроба. Этот сюжет — часть греческой мифологии, и его можно найти у Эврипида. Этот сюжет привлек Глюка той же возвышенной идеей самопожертвования во имя супружеской любви, которая была положена в основу его первой реформаторской оперы «Орфей и Эвридика», поставленной в Вене в 1762 году. Пять лет спустя либретто на итальянском языке снова написал известный либреттист, реформатор музыкального театра Раньеро да Кальцабиджи (1714—1795). Родившийся в Ливорно, он рано покинул дом отца, желавшего сделать из него торговца, и посвятил себя литературе и театру. В 1740-е годы в Неаполе Кальцабиджи создал свои первые либретто. Кальцабиджи выступил против запутанности сюжетов тогдашней оперы-seria, сведя его к простым и ясным коллизиям; резко сократил количество действующих лиц (двое главных героев вместо традиционных пяти), уделил большое внимание хору — активному участнику событий — и ввел балет, заимствовав эти особенности у французской оперы. Обобщенные античные образы и простые общечеловеческие переживания открыли широкий простор для музыки. В предисловии к «Альцесте» — посвящении Великому герцогу Тосканскому — композитор изложил свое видение жанра оперы-seria: «Приступая к созданию музыки к «Альцесте», я ставил себе целью избавить ее совершенно от тех излишеств, кои благодаря то ли нелепому тщеславию певцов или преувеличенной угодливости композиторов с давних пор итальянскую оперу уродуют и самое пышное и прекрасное зрелище в смешную и скучную вещь превращают». Опера имела огромный успех в Вене, где она была поставлена по-итальянски. Десять лет спустя для Парижа Глюк создал кардинально измененную версию — такой вариант оперы в гораздо большей степени соответствовал провозглашенным им принципам, и с тех пор опера всегда ставится в этой редакции. На сей раз опера провалилась. Глюк воспринял это философски; он писал: «Альцеста» может не понравиться, только пока она новая. Ее время еще не пришло. Через двести лет, скажу я вам, она будет нравиться...» Художник, высказавший такую уверенность, оказался прав. Предсказание это сбылось не через двести, а уже через двадцать лет. «Альцеста» — первый совершенный образец реформаторской оперы Глюка, на практике осуществившего свои теоретические положения. Это и господство драматического начала, и важнейшая роль хоровых номеров, занимающих половину произведения и обрамляющих арии, и декламационный склад арий, образующих часть непрерывно развивающихся сцен. Необычна медленная увертюра, полная возвышенной скорби. По словам композитора, она «должна осветить зрителям действие и служить как бы вступительным обзором содержания». Хоры 1-й картины I акта с перекличками групп и сменой темпов, рисуют различные чувства скорбящего народа. В хоровую сцену вкраплена ария Альцесты «Судьба, что мне боги послали», открывающаяся просветленной мелодией, гармоничной в своей классической красоте. Суров и мрачен хор 2-й картины «Бог всесильный, ты отврати лезвие смерти от трона царя», подхватывающий декламационные фразы жреца. Величавый образ античной героини рисует завершающая I акт ария Альцесты «Родил вас адский Стикс» в сопровождении медных инструментов (есть и другой музыкальный вариант — «Духи! Тени!»). Ария Альцесты в финале II акта «Ах, мое сердце скорбь вашу разделяет» построена на контрастном сопоставлении с хором; просветленная печаль сменяется неудержимо нарастающими эмоциями. Большой выразительной силой обладает развернутый речитатив Альцесты в начале 2-й картины III акта «Дрожу, дайте смелость мне, боги!» — настоящий монолог со сменой декламационных реплик и насыщенным звучанием оркестра.
Оперы Глюка, в особенности «Орфей» и «Альцеста», в большей степени, нежели оперы любого другого композитора, получили признание как классические. Это самые ранние оперы, постоянно находящиеся в репертуаре оперных театров вплоть до нашего времени. «Альцеста», например, на девять лет старше Американской революции, и она по-прежнему идет на сценах почти всех крупных оперных театров мира. В опере, должно быть, есть нечто такое, что вызывает столь сильный и непреходящий интерес. И это «нечто» действительно есть в «Альцесте»: в ней возвышенные мелодии и поразительные по красоте арии, в ней мощные и драматические хоры, к тому же их много; в ней впечатляющая оркестровка — отнюдь не «блям-блямные» аккомпанементы, подобно сопровождениям арий в старых операх. Но прежде всего — это старая, как сам мир, история, в которой драматизм коллизий и страстность музыки составляют единое целое. Сюжет оперы основан на извечной драматической теме любви — любви, которой герои верны до гроба. Этот сюжет — часть греческой мифологии, и его можно найти у Эврипида. Этот сюжет привлек Глюка той же возвышенной идеей самопожертвования во имя супружеской любви, которая была положена в основу его первой реформаторской оперы «Орфей и Эвридика», поставленной в Вене в 1762 году. Пять лет спустя либретто на итальянском языке снова написал известный либреттист, реформатор музыкального театра Раньеро да Кальцабиджи (1714—1795). Родившийся в Ливорно, он рано покинул дом отца, желавшего сделать из него торговца, и посвятил себя литературе и театру. В 1740-е годы в Неаполе Кальцабиджи создал свои первые либретто. Кальцабиджи выступил против запутанности сюжетов тогдашней оперы-seria, сведя его к простым и ясным коллизиям; резко сократил количество действующих лиц (двое главных героев вместо традиционных пяти), уделил большое внимание хору — активному участнику событий — и ввел балет, заимствовав эти особенности у французской оперы. Обобщенные античные образы и простые общечеловеческие переживания открыли широкий простор для музыки. В предисловии к «Альцесте» — посвящении Великому герцогу Тосканскому — композитор изложил свое видение жанра оперы-seria: «Приступая к созданию музыки к «Альцесте», я ставил себе целью избавить ее совершенно от тех излишеств, кои благодаря то ли нелепому тщеславию певцов или преувеличенной угодливости композиторов с давних пор итальянскую оперу уродуют и самое пышное и прекрасное зрелище в смешную и скучную вещь превращают». Опера имела огромный успех в Вене, где она была поставлена по-итальянски. Десять лет спустя для Парижа Глюк создал кардинально измененную версию — такой вариант оперы в гораздо большей степени соответствовал провозглашенным им принципам, и с тех пор опера всегда ставится в этой редакции. На сей раз опера провалилась. Глюк воспринял это философски; он писал: «Альцеста» может не понравиться, только пока она новая. Ее время еще не пришло. Через двести лет, скажу я вам, она будет нравиться...» Художник, высказавший такую уверенность, оказался прав. Предсказание это сбылось не через двести, а уже через двадцать лет. «Альцеста» — первый совершенный образец реформаторской оперы Глюка, на практике осуществившего свои теоретические положения. Это и господство драматического начала, и важнейшая роль хоровых номеров, занимающих половину произведения и обрамляющих арии, и декламационный склад арий, образующих часть непрерывно развивающихся сцен. Необычна медленная увертюра, полная возвышенной скорби. По словам композитора, она «должна осветить зрителям действие и служить как бы вступительным обзором содержания». Хоры 1-й картины I акта с перекличками групп и сменой темпов, рисуют различные чувства скорбящего народа. В хоровую сцену вкраплена ария Альцесты «Судьба, что мне боги послали», открывающаяся просветленной мелодией, гармоничной в своей классической красоте. Суров и мрачен хор 2-й картины «Бог всесильный, ты отврати лезвие смерти от трона царя», подхватывающий декламационные фразы жреца. Величавый образ античной героини рисует завершающая I акт ария Альцесты «Родил вас адский Стикс» в сопровождении медных инструментов (есть и другой музыкальный вариант — «Духи! Тени!»). Ария Альцесты в финале II акта «Ах, мое сердце скорбь вашу разделяет» построена на контрастном сопоставлении с хором; просветленная печаль сменяется неудержимо нарастающими эмоциями. Большой выразительной силой обладает развернутый речитатив Альцесты в начале 2-й картины III акта «Дрожу, дайте смелость мне, боги!» — настоящий монолог со сменой декламационных реплик и насыщенным звучанием оркестра.