Сердечко моё...
Перед великим умом я склоняю голову, перед великим сердцем — преклоняю колени. Ты биться в груди перестанешь - Устало за столько-то лет! Казалось, что вечным – в тумане: И день, и закат и рассвет. Как лёд на ладошке растают Не только надежда на вдох, Но даже и мысль бредовая, Что был ты когда-то неплох. Любил небеса на закате, И даже пусть был то обман, В речном камышей аромате Клочками густыми туман. Ты билось, как часики - верно Пока не настала пора, Понять, что противно и скверно, Ронять одиозность с пера. Видать, что ты билось напрасно, Решивши уйти на покой, Ведь ныне и солнышко ясно, И нет неприязни уж той. От коей ты очень страдало, Раскаялись те, кто грешил, Понятно, стучать ты устало, Но ты замолкать не спеши. Пусть жизнь только скука и горе, А мир окружающий – тьма, В твоём проницающем взоре Златой листопад – не зима. Судьбу, что уйти предлагает Лишь только в могильную тишь, Мы вместе с орлиною стаей Прогоним, коль ты настоишь.
Перед великим умом я склоняю голову, перед великим сердцем — преклоняю колени. Ты биться в груди перестанешь - Устало за столько-то лет! Казалось, что вечным – в тумане: И день, и закат и рассвет. Как лёд на ладошке растают Не только надежда на вдох, Но даже и мысль бредовая, Что был ты когда-то неплох. Любил небеса на закате, И даже пусть был то обман, В речном камышей аромате Клочками густыми туман. Ты билось, как часики - верно Пока не настала пора, Понять, что противно и скверно, Ронять одиозность с пера. Видать, что ты билось напрасно, Решивши уйти на покой, Ведь ныне и солнышко ясно, И нет неприязни уж той. От коей ты очень страдало, Раскаялись те, кто грешил, Понятно, стучать ты устало, Но ты замолкать не спеши. Пусть жизнь только скука и горе, А мир окружающий – тьма, В твоём проницающем взоре Златой листопад – не зима. Судьбу, что уйти предлагает Лишь только в могильную тишь, Мы вместе с орлиною стаей Прогоним, коль ты настоишь.