О КРИЗИСЕ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ
Экономической науке в нашей стране не везет. Людей, строящих «социализм», долгое время убеждали, что все, что делается в нашей жизни, предначертано теорией, что деятельность партии и государства основаны на ней и, значит, научно обоснованы. Была создана химера «политической экономии социализма», противоречащей всей хозяйственной и культурной реальности. Авторы большинства книг эпохи так называемого социализма были не знакомы с реальным марксизмом и не могли дать ничего, кроме того, что они вычитали или получили из вторых рук. Экономическая наука оказалась в роли прислужницы господствующей доктрины, повторяя путь философии в средневековой Европе, когда ей, чтобы выжить, пришлось превратиться в служанку богословия. Наше общество, ведомое властью, которая опиралась на утопические иллюзии, сформулированные якобы наукой, которую точнее и правильнее назвать схоластикой из-за неспособности проникать в существо процессов, протекающих в обществе, в конечном итоге оказалось в идеологическом тупике. Важная проверка любых работ на соответствие провозглашенной идеологии, довела до того, что выдвигаемые концепции и гипотезы отдельных генераторов идей стали проверяться на соответствие системе догм, объявленных истинами в последней инстанции, в то время как научные теории в экономической науке появляются крайне редко, если судить по предмету история экономических учений, в которой упоминаемые исследователя могут быть названы учеными, выдвинувшими хоть какую-то идею – предшественницу теории. Если возникающая в стране теория, точнее гипотеза, не соответствовала идеологическим представлениям власти и ее интересам, то, несмотря на ее полное обоснование, она объявлялась ложной. Игнорировалась всякая новая, нетривиальная идея, даже если она развивала идеи, заложенные классиками марксизма. Так как власть в России после 1917 года оказалась в руках политиков, не знавших полностью работ К. Маркса и тем более по уровню подготовки не обладавших способностью создать собственную теорию развития, здесь можно добавить и способностью принимать адекватные решения, они загнали историю Россию в прокрустово ложе придуманных требований, которые назывались основами научного коммунизма. Традиционно, когда обсуждают развитие политической экономии в нашей стране, обязательно освещают дискуссию 1951 года и учебник «Политическая экономия» 1954 года, в котором впервые была предпринята попытка системно охватить все основные положения теории социализма, которой в те времена не существовало, но понимались именно таким образом. Традиционно упоминают, что даже создание учебника по политической экономии курировалось со стороны ЦК партии. Здесь, вероятно, уже можно разгласить большую государственную тайну, лично товарищем Сталиным, который неоднократно встречался с создателями учебника и. как представляется, именно Сталин является автором тех идей, которые прикрыты авторством создателей учебника. Сталинские высказывания воспринимались как изречения оракула и в совершенно бездоказательной форме сохранялись в практически измененном виде долгие годы и после смерти Сталина. Влияние Сталина на политическую экономию определялось чуждыми науке интересами, требованием считать октябрьский переворот совершенным по теории Маркса и являвшийся социалистическим. В условиях, когда Сталин натянул понятие социализма на страну, у него не имелось другого выхода. Здесь можно припомнить, что утверждение социализма в стране утверждено голосованием на съезде и можно предположить, что, если бы на голосование в те времена оказался поставлен вопрос о коммунизме, то в стране давно существовал коммунизм, например, с человеческим лицом или советской спецификой и т.д. Политики шибко горазды на придумки новых слов для прикрытия собственных безобразий. Конечно, учебник непосредственно не представлял никаких теорий социализма, а являлся собранием лозунгов, призывов и деклараций по построению светлого будущего, но создал современную экономическую терминологию, основанную на работах Маркса с добавлением собственных придумок для объявления октябрьского переворота 1917 года социалистическим. Никаким образом большевики не могли публично расписаться и признаться в своем стратегическом поражении, так как лозунги октябрьского переворота слишком опережали свое время. Сталин оказался вынужден проводить политику, которая провозглашалась и соответствовала лозунгам октябрьского переворота. Кстати, непосредственно Сталин активного участия в октябрьских событиях не принимал. Здесь стоит задуматься: по какой причине? И у старых большевиков к нему имелись претензии за бездействие в столь важные дни. В качестве личной гипотезы. Сталин как боец царской охранки в дни октябрьского переворота не имел никаких инструкций, а потому бездействовал. Поле захвата власти большевиками просто продолжил свою партийную деятельность. Знание специфики деятельности охранки очень помогли ему при захвате личной власти в борьбе с конкурентами и в построении репрессивных структур.
Экономической науке в нашей стране не везет. Людей, строящих «социализм», долгое время убеждали, что все, что делается в нашей жизни, предначертано теорией, что деятельность партии и государства основаны на ней и, значит, научно обоснованы. Была создана химера «политической экономии социализма», противоречащей всей хозяйственной и культурной реальности. Авторы большинства книг эпохи так называемого социализма были не знакомы с реальным марксизмом и не могли дать ничего, кроме того, что они вычитали или получили из вторых рук. Экономическая наука оказалась в роли прислужницы господствующей доктрины, повторяя путь философии в средневековой Европе, когда ей, чтобы выжить, пришлось превратиться в служанку богословия. Наше общество, ведомое властью, которая опиралась на утопические иллюзии, сформулированные якобы наукой, которую точнее и правильнее назвать схоластикой из-за неспособности проникать в существо процессов, протекающих в обществе, в конечном итоге оказалось в идеологическом тупике. Важная проверка любых работ на соответствие провозглашенной идеологии, довела до того, что выдвигаемые концепции и гипотезы отдельных генераторов идей стали проверяться на соответствие системе догм, объявленных истинами в последней инстанции, в то время как научные теории в экономической науке появляются крайне редко, если судить по предмету история экономических учений, в которой упоминаемые исследователя могут быть названы учеными, выдвинувшими хоть какую-то идею – предшественницу теории. Если возникающая в стране теория, точнее гипотеза, не соответствовала идеологическим представлениям власти и ее интересам, то, несмотря на ее полное обоснование, она объявлялась ложной. Игнорировалась всякая новая, нетривиальная идея, даже если она развивала идеи, заложенные классиками марксизма. Так как власть в России после 1917 года оказалась в руках политиков, не знавших полностью работ К. Маркса и тем более по уровню подготовки не обладавших способностью создать собственную теорию развития, здесь можно добавить и способностью принимать адекватные решения, они загнали историю Россию в прокрустово ложе придуманных требований, которые назывались основами научного коммунизма. Традиционно, когда обсуждают развитие политической экономии в нашей стране, обязательно освещают дискуссию 1951 года и учебник «Политическая экономия» 1954 года, в котором впервые была предпринята попытка системно охватить все основные положения теории социализма, которой в те времена не существовало, но понимались именно таким образом. Традиционно упоминают, что даже создание учебника по политической экономии курировалось со стороны ЦК партии. Здесь, вероятно, уже можно разгласить большую государственную тайну, лично товарищем Сталиным, который неоднократно встречался с создателями учебника и. как представляется, именно Сталин является автором тех идей, которые прикрыты авторством создателей учебника. Сталинские высказывания воспринимались как изречения оракула и в совершенно бездоказательной форме сохранялись в практически измененном виде долгие годы и после смерти Сталина. Влияние Сталина на политическую экономию определялось чуждыми науке интересами, требованием считать октябрьский переворот совершенным по теории Маркса и являвшийся социалистическим. В условиях, когда Сталин натянул понятие социализма на страну, у него не имелось другого выхода. Здесь можно припомнить, что утверждение социализма в стране утверждено голосованием на съезде и можно предположить, что, если бы на голосование в те времена оказался поставлен вопрос о коммунизме, то в стране давно существовал коммунизм, например, с человеческим лицом или советской спецификой и т.д. Политики шибко горазды на придумки новых слов для прикрытия собственных безобразий. Конечно, учебник непосредственно не представлял никаких теорий социализма, а являлся собранием лозунгов, призывов и деклараций по построению светлого будущего, но создал современную экономическую терминологию, основанную на работах Маркса с добавлением собственных придумок для объявления октябрьского переворота 1917 года социалистическим. Никаким образом большевики не могли публично расписаться и признаться в своем стратегическом поражении, так как лозунги октябрьского переворота слишком опережали свое время. Сталин оказался вынужден проводить политику, которая провозглашалась и соответствовала лозунгам октябрьского переворота. Кстати, непосредственно Сталин активного участия в октябрьских событиях не принимал. Здесь стоит задуматься: по какой причине? И у старых большевиков к нему имелись претензии за бездействие в столь важные дни. В качестве личной гипотезы. Сталин как боец царской охранки в дни октябрьского переворота не имел никаких инструкций, а потому бездействовал. Поле захвата власти большевиками просто продолжил свою партийную деятельность. Знание специфики деятельности охранки очень помогли ему при захвате личной власти в борьбе с конкурентами и в построении репрессивных структур.