Беседы на Шестоднев.Святитель Василий Великий.
Шестоднев Василия Великого считается первым в своём роде. Он представляет собой толкование первой части библейской книги Бытия, описывающей сотворение Всевышним мира. Произведение состоит из одиннадцати свободных по манере изложения бесед[4]: О творении мира вообще. Василий признаёт авторство книги Бытия за Моисеем и критикует эллинских мудрецов, которые отрицали наличие разумной причины и начала у мира. Отсюда делается вывод о неизбежности конца света, за которым последует «вечное пакибытие». Прежде создания сего мира Бог сотворил «мысленный свет» из ангельских сил. Примечательно, что само творение совершается вне времени. Под землёй в Библии понимается все элементы мира сразу, включая огонь, воду и воздух. Некоторые библейские выражения, например, «столпы земли» (Пс. 74:4) Василий трактует аллегорически как силы. При этом он явно придерживается концепции геоцентризма, помещая Землю в центр мира. О первоначальной неустроенной земле, «безвидность» Василий трактует двояко: как отсутствие наблюдателя и как сокрытие под водами. В этой беседе решительно отвергается идея совечности материи Богу. Используя язык Аристотеля Василий подчёркивает, что материя творится вместе с формой вещей и в бесформенном состоянии не существует. Утверждение о предсуществовании тьмы свету он называет «мерзкой ересью манихеев», а «тьма над бездною» по мысли Василия суть просто вода. Зло он трактует не как противную силу или следствие добра, но как отрицание: «каждый да признает себя самого виновником собственного злонравия». Смерть и бедность Василий ко злу не относит, так как они бывают промыслительны. Носившийся над водами дух однозначно трактуется как Святой Дух, причём под словом «носился» имеется в виду аллегория по насиживанию яиц. Дни до сотворения солнца Василий объясняет разливанием и сжиманием света. Твердь Василий мыслит как антитезу «геометрическим телам», утверждая её материальность. При этом твердь названа «небом», отделяющим воды небесные и воды земные. Воды небесные (облака) защищают землю от перегрева со стороны эфира, который родственен огню. О собрании вод в моря Василий говорит в связи с обнаружением суши. Среди морей он упоминает Понт Евксинский, Эгейское море, Ионическое море, Тирренское море и Чермное море. О произведениях земли поднимается тема растений, среди которых попадаются и ядовитые (болиголов), однако Василий отрицает, что не служат некоторому благу: «ничто не сотворено напрасно». Упоминается и опиум, коим «успокаиваются жестокие боли». Виноградник сравнивается в Писании с Церковью и таким образом становится одной из форм выражения Откровения. Сама красота растений призвана служить напоминанием о Творце. О небесных светилах, то есть о солнце, луне и звёздах. Василий полагает, что они служат выражением воли Бога и могут предупреждать людей о готовящихся бедствиях. Например, солнце обратится в кровь (Мф. 24:29). Однако Василий предостерегает от халдейской науки о гороскопах, поскольку зло обнаруживается не в людском произволе, но созданных Творцом звёздах: «где господствуют необходимость и судьба, там не имеет никакого места воздаяние по достоинству». О пресмыкающихся Василий пишет так: «из воды воскипели жабы, мошки и комары». Он подчёркивает. что Бог не творит этих животных непосредственно, но повелевает и они зарождаются в воде. В этой беседе упоминаются раки, рыбы, тюлени, бегемоты и крокодилы. Повеление Бога трактуется как устремление Его воли. Творец посредством опасных животных учит нас бдительности. В беседе о птицах Василий также говорит и о пчёлах. Он удивляется разнообразному поведению крылатых и вновь переходит к рассуждению о небе, под которым понимает твердь или видимый воздух, противопоставленный тонкому эфиру. В беседе о животных Василий критикует крайности аллегорического метода толкования Библии: «я, слыша о траве, траву и разумею». Рассуждая о животных, он вполне допускает теорию самозарождения («угри не иначе образуются, как из тины»). Василий продолжает свою идею о том, что творения созданы Богом для назидания людей («Вол стоек, осёл ленив»). Впоследствии это было обозначено как естественная теология. Рассматривая творение человека Василий обращает внимание, что Бог Отец при этом собеседует с Богом Сыном. О человеке Василий говорит что тот сотворён не как человек, но «по образу Божьему». Однако Бог не имеет ушей, головы и ног, ибо это противоречит его величию, могуществу и бестелесности. Образ Божий заключён в разуме, в «я», в способности обуздывать страсти. Здесь же Василий говорит о «восьмом дне творения», когда над человечеством будет произведён суд. В основном своём объёме был давно известен в славянской книжности через компиляции. Полностью был переведён на славянский язык только в 1656 году с базельского издания 1551 года. Епифанием Славинецким. В 1665 году напечатан в Москве. Известны рукописные списки с этого издания.
Шестоднев Василия Великого считается первым в своём роде. Он представляет собой толкование первой части библейской книги Бытия, описывающей сотворение Всевышним мира. Произведение состоит из одиннадцати свободных по манере изложения бесед[4]: О творении мира вообще. Василий признаёт авторство книги Бытия за Моисеем и критикует эллинских мудрецов, которые отрицали наличие разумной причины и начала у мира. Отсюда делается вывод о неизбежности конца света, за которым последует «вечное пакибытие». Прежде создания сего мира Бог сотворил «мысленный свет» из ангельских сил. Примечательно, что само творение совершается вне времени. Под землёй в Библии понимается все элементы мира сразу, включая огонь, воду и воздух. Некоторые библейские выражения, например, «столпы земли» (Пс. 74:4) Василий трактует аллегорически как силы. При этом он явно придерживается концепции геоцентризма, помещая Землю в центр мира. О первоначальной неустроенной земле, «безвидность» Василий трактует двояко: как отсутствие наблюдателя и как сокрытие под водами. В этой беседе решительно отвергается идея совечности материи Богу. Используя язык Аристотеля Василий подчёркивает, что материя творится вместе с формой вещей и в бесформенном состоянии не существует. Утверждение о предсуществовании тьмы свету он называет «мерзкой ересью манихеев», а «тьма над бездною» по мысли Василия суть просто вода. Зло он трактует не как противную силу или следствие добра, но как отрицание: «каждый да признает себя самого виновником собственного злонравия». Смерть и бедность Василий ко злу не относит, так как они бывают промыслительны. Носившийся над водами дух однозначно трактуется как Святой Дух, причём под словом «носился» имеется в виду аллегория по насиживанию яиц. Дни до сотворения солнца Василий объясняет разливанием и сжиманием света. Твердь Василий мыслит как антитезу «геометрическим телам», утверждая её материальность. При этом твердь названа «небом», отделяющим воды небесные и воды земные. Воды небесные (облака) защищают землю от перегрева со стороны эфира, который родственен огню. О собрании вод в моря Василий говорит в связи с обнаружением суши. Среди морей он упоминает Понт Евксинский, Эгейское море, Ионическое море, Тирренское море и Чермное море. О произведениях земли поднимается тема растений, среди которых попадаются и ядовитые (болиголов), однако Василий отрицает, что не служат некоторому благу: «ничто не сотворено напрасно». Упоминается и опиум, коим «успокаиваются жестокие боли». Виноградник сравнивается в Писании с Церковью и таким образом становится одной из форм выражения Откровения. Сама красота растений призвана служить напоминанием о Творце. О небесных светилах, то есть о солнце, луне и звёздах. Василий полагает, что они служат выражением воли Бога и могут предупреждать людей о готовящихся бедствиях. Например, солнце обратится в кровь (Мф. 24:29). Однако Василий предостерегает от халдейской науки о гороскопах, поскольку зло обнаруживается не в людском произволе, но созданных Творцом звёздах: «где господствуют необходимость и судьба, там не имеет никакого места воздаяние по достоинству». О пресмыкающихся Василий пишет так: «из воды воскипели жабы, мошки и комары». Он подчёркивает. что Бог не творит этих животных непосредственно, но повелевает и они зарождаются в воде. В этой беседе упоминаются раки, рыбы, тюлени, бегемоты и крокодилы. Повеление Бога трактуется как устремление Его воли. Творец посредством опасных животных учит нас бдительности. В беседе о птицах Василий также говорит и о пчёлах. Он удивляется разнообразному поведению крылатых и вновь переходит к рассуждению о небе, под которым понимает твердь или видимый воздух, противопоставленный тонкому эфиру. В беседе о животных Василий критикует крайности аллегорического метода толкования Библии: «я, слыша о траве, траву и разумею». Рассуждая о животных, он вполне допускает теорию самозарождения («угри не иначе образуются, как из тины»). Василий продолжает свою идею о том, что творения созданы Богом для назидания людей («Вол стоек, осёл ленив»). Впоследствии это было обозначено как естественная теология. Рассматривая творение человека Василий обращает внимание, что Бог Отец при этом собеседует с Богом Сыном. О человеке Василий говорит что тот сотворён не как человек, но «по образу Божьему». Однако Бог не имеет ушей, головы и ног, ибо это противоречит его величию, могуществу и бестелесности. Образ Божий заключён в разуме, в «я», в способности обуздывать страсти. Здесь же Василий говорит о «восьмом дне творения», когда над человечеством будет произведён суд. В основном своём объёме был давно известен в славянской книжности через компиляции. Полностью был переведён на славянский язык только в 1656 году с базельского издания 1551 года. Епифанием Славинецким. В 1665 году напечатан в Москве. Известны рукописные списки с этого издания.